Глава XVII. Из циркачей в хирурги

 

 

Удачные опыты в парке вдохновили Тима больше, чем он думал. На душе царила радость, а в голове постоянно шел процесс прокручивания деталей нового номера. Как-то вечером, задумавшись по дороге домой, он с удивлением обнаружил, что ноги принесли его на старое место жительства. Тим с любопытством оглядел пятиэтажную «хрущевку», где ему от родителей осталась двухкомнатная малогабаритка. В свои студенческие годы он пользовался особой популярностью у однокурсников именно из-за наличия «свободного» жилья. Тим всегда с какой-то жалостью смотрел, как родители пытаются держать своих уже взрослых деток в рамках выдуманных ими запретов, и поэтому с удовольствием откликался на любое предложение провести вечеринку. Когда такая фраза как бы случайно «падала» в молодежной компании, то, разумеется, имелось в виду собраться у Тима. Вот и сейчас знакомые окна второго этажа были освещены, а за неплотно задернутыми шторами активно мелькали тени. «Танцуют», – подумал Тим, и поборол в себе дикое желание подняться и заглянуть в жизнь своего двойника «сквозь замочную скважину». А что, помнится, двери Тим закрывал только укладываясь спать, а когда дом был полон гостей, такого не случалось. Но Тима остановило воспоминание о встрече с Тимом-2, тогда он тоже попытался «заглянуть» поглубже в своего двойника из прошлого, а в результате его выбросило в настоящее. Без каких-либо на то приспособлений. Но сейчас в планы Тима не входило возвращаться в свое время – надо было много сделать здесь.

– Я дождаться не могу, когда будет практика в хирургии! Представляешь, вот так бы, как Амосов, на сердце оперировать!

Тим узнал свой голос. Накидывая на ходу куртку, Тим-1 вышел с кем-то на балкон и продолжал начатую в комнате беседу. Его спутница была мало похожа на яркую Тому – в свете окна Тим разглядел очки и собранные в хвостик волосы.

– Как я тебя понимаю, Тим! – восторженно подхватила девушка. – Сделать что-то, чтобы остаться в памяти других людей, многих людей, помочь им… Только женщины в хирургии не приживаются – что-то, говорят, у нас с руками не так. Дрожат, что ли, чаще, чем ваши сильные мужские. По крайней мере, ни одной выдающейся хирургини я не припомню, но эндокринология, думаю, станет наукой будущего. Вот живем себе и не догадываемся, что нами управляют невидимые и неслышимые гормоны. А они нам диктуют программу действия…

– Ага, как мне сейчас, – Тим-1 обнял девушку за плечи и, чуть не уронив соскользнувшую с плеча куртку, попытался ее поцеловать.

– Тимчик, ну не сейчас, – в голосе девушки послышалось едва уловимое кокетство. – Да и холодно тут стоять. Ой, смотри, Толик что-то рассказывает. Опять, наверное, какую-то модную книгу прочитал. Пойдем послушаем, а?

И девушка потянула Тима-1 внутрь квартиры.

 

«Все понятно, я пошел в медицинский», – рассуждал Тим по дороге к квартире бабы Дуси. «Интересно, когда? Из-за чего?». И память тут же подсказала картинку из прошлого – биологию в восьмом классе пришла вести практикантка. Девушка в захлеб рассказывала какую-то тему по анатомии, а потом с огромным сожалением в голосе сказала, что пошла в «пед» только потому, что провалила экзамены в медицинский. Тиму тогда стало ее и жалко, и одновременно интересно, что же такого притягательного может быть в медицинском институте, если в голосе практикантки зазвучала неподдельная тоска. Помнится, она им и экскурсию в «анатомичку» организовала. Он тогда с любопытством рассматривал заформалиненные части тела и мумифицированные трупы и все пытался выяснить, как же родственники позволили такое сделать с телом живого когда-то человека. «Но ведь родственники есть не у всех», – резонно заметила тогда тётенька, которая проводила экскурсию для всех желающих восьмиклассников из его школы. «Умер человек, а хоронить некому – все его родные уже покоятся в земле. Такие трупы и поступают в морг медицинского института – студенты на них изучают анатомию. А некоторые и мумифицируют». Помнится, Тима тогда очень кольнула ее фраза про тех, у кого родственников нет. «Что если я так – помру, а хоронить некому будет? И окажусь тут с диким оскалом желтых зубов…» – посещение анатомического музея навеяло на Тима грустные мысли. Но его двойника в прошлом что-то все-таки заставило заняться медициной. Интересно, что? Или это была «кто»?

 

После встречи с дублем, Тим все-таки попал в какое-то «подвешенное» состояние. Видимо, даже приличное расстояние не мешало их притяжению. Или это все из-за того, что Тим так искренне интересовался судьбой этого парня? «Интересно, а Тим-1 чувствовал что-нибудь похожее?»